Примирение

В.С.Ужанскому, человеку, стойкому

с молодых лет и до наших дней

С некоторых пор я стал относиться к себе гораздо хуже. Бывало, увидишь себя в зеркале – а смотреться в него приходится регулярно, хотя бы для того, чтобы побриться – и подумешь: вполне приятная физиономия, даже со следами интеллекта на лице. И улыбнешься себе в зеркале, а то и подмигнешь, и обоим приятно.

Но время идет, и однажды утром, посмотрев в зеркало, я, как всегда, попытался улыбнуться, но ... не смог. Подмигнул, но получилось как-то кисло. В чем дело!? Я придвинулся поближе. На меня смотрела не совсем уже приятная физиономия (я пока не хочу говорить – совсем неприятная), а следы интеллекта можно было заметить с большим трудом, так как они стали прятаться в складках местности.

С того дня во время бритья я старался не встречаться взглядом с самим собой и не выражать в зеркало никаких эмоций. С некоторым напряжением это удавалось. Но однажды, не выдержав, я решил встретить себя лицом к лицу, встретил... и произнес, вслух, но негромко: - Ну и морда...

Я не ожидал такого оскорбления и не знал, как реагировать. Опустив голову, я вышел из ванной комнаты и потом два дня не брился, благо были выходные. Но в понедельник, когда пришлось опять взглянуть на себя в зеркало, я еще больше расстроился и внезапно охрипшим голосом протянул: - Ну и ро-о-ожа... Это было уже слишком, и я сначала зло огрызнулся: - Сам такой! - а затем, не сдержавшись, сильно ущипнул себя ниже пояса.

Было больно. Ответить тем же или оставить безнаказанным? Собрался уж было ответить и вдруг подумал: а где предел? Скажем, око за око, зуб за зуб. Значит, лишусь очей и не увижу больше этой своей противной... понятно, что. Лишусь зубов и не смогу даже прошамкать надлежащее отвращение. Прекрасно? Что и надо! Тишь, гладь и божья благодать...

Я немного поостыл, подумал – а как же другие люди переживают подобный момент в своей жизни? Поговорить, что ли, со своими знакомыми-ровесниками? Еще и засмеют... Обратиться к психологу? Рановато, попробую узнать что-нибудь сам, на что интернет-то? Ух ты! Оказывается, в Сиэтле есть Американский Информационный Институт Членовредительства. Да это ж прямо про меня!

Кто-то возможно поднимет с удивлением брови, дескать, а ты-то какой член себе повредил? Да, этот русский термин не только не объясняет суть дела, но может и дезориентировать. Лучше было бы сказать «самовредительство», прямо как в английском языке – self-harm. Но – что есть, то есть, это юридический термин, обозначающий любое умышленно причиненное себе физическое повреждение, хотя бы даже и царапину. И пошел он от «самострелов», солдат, которые, стремясь уклониться от фронта или вообще от службы в армии, простреливали себе руку или ногу.

Итак, я членовредитель. От чего же я стремлюсь уклониться? Да вроде бы и не стремлюсь, а даже наооборот. Но я спешу с выводами; прочитаю-ка сначала ученую американскую информацию. Вот она.

Около 1% населения хотя бы раз в жизни причиняли себе то или иное физическое повреждение как средство справиться с непреодолимыми обстоятельствами или эмоциями. Население Америки 300 млн человек, что дает нам 3 млн членовредителей! Солидная компания, причем это люди самых разных возрастов. Но одна группа заметно обращает на себя внимание и вызывает у меня некоторое чувство стыда – это девочки в возрасте четырнадцати лет. Их можно только пожалеть, они такие молоденькие и неопытные, но ты-то – умудренный, убеленный, со своей жалкой проблемой. Морда, видите ли, ему своя не нравится... Зажился ты на земле, вот что, и никто в этом не виноват. Так что, пиши на себя жалобу!

- И напишу! - отозвался я упрямо. Я позвонил в суд, сказал, что дело не сложное, но неотложное, и судья согласился принять меня завтра же.

- Ваше имя, возраст, адрес, - спросил судья. Я ответил.

- В чем суть вашего иска? – спросил судья.

- Я был подвергнут оскорблению в сочетании с физическим действием, - ответил я.

- Имя и адрес обидчика, - спросил судья. Я ответил.

Судья удивленно поднял брови: - Это же ваши данные!

- И его тоже, - ответил я.

- Что, близнец с таким же именем? – спросил судья.

- Нет, это я сам.

Судья проглотил слюну и повысил голос: - У меня нет времени для шуток!

- Это не шутка, - ответил я. – Назовите мне закон, на основании которого я не имею право подать в суд на самого себя!

Тут судья впервые посмотрел мне в глаза. Он долго не отвечал и потом сказал, умеряя тон: - А не могли ли бы вы... э-э-э... сами с собой полюбовно договориться? Я бы вам и посредника порекомендовал...

Я быстро сообразил, что у него на уме, и твердо произнес: - В психиатре я не нуждаюсь, и, пожалуйста, ответьте мне по существу!

Судья на минуту задумался, потом сказал: - Мне надо посоветоваться с коллегами, подождите в коридоре, я вас позову.

В коридоре на стуле сидела молодая женщина. – С кем судитесь? – участливо спросила она.

- Сам с собой, - ответил я хмуро.

- Хорошая шутка, - улыбнулась она.

- Не до шуток, - ответил я.

- Это интересно, - сказала она подумав. – А не позволите ли мне сфотографировать вас?

Тут только я заметил, что она была увешана всевозможной фото-кино аппаратурой.

- Валяйте, - ответил я вяло, и в этот момент судья позвал меня обратно в комнату.

- Вот бланк, пишите исковое заявление. Завтра с утра зайдите для прохождения судебно-медицинской экспертизы. Зачем? Для удостоверения возможных физических следов насилия. Свидетели были? Нет? Возможно, вас вызовут к следователю. И последнее: вам, в смысле - ответчику, понадобится адвокат, - сказал судья.

- Я сам буду адвокатом, - ответил я.

- Т.е. вы собираетесь защищать себя против себя? – тихо спросил судья.

- Ваша Честь, разве подсудимый не имеет права отказаться от адвоката?

- Хорошо-хорошо, - успокоил меня судья. – До встречи на слушании вашего дела!

На следующий день на первой странице городской газеты красовался мой портрет в сопровождении комментария, пестревшего вопросами типа « кто кого?», «нельзя ли по-мирному?» и даже «садомазохист?». Я не отвечал на телефонные звонки, старательно избегал журналистов и просто знакомых, и уже совсем не был удивлен, когда войдя в зал судебного заседания, увидел, что он был заполнен до отказа. При моем появлении все глаза обратились в мою сторону и шум в зале усилился. Судья постучал молотком и объявил что суд идет.

- Слушается дело «Мистер Джек Пинчер...» - он поднял глаза...

- Здесь, - отозвался я.

- «...против мистера Джека Пинчера» - он опять поднял глаза.

- Здесь, - отозвался я.

В зале раздались легкие смешки. Судья сообщил, что ответчик отказался от защитника и потом повернулся в сторону жюри. Я последовал его примеру и с удовлетворением отметил про себя, что большинство членом жюри были люди немолодые.

- Заявитель, ответчик, есть ли у кого-нибудь из вас замечания по составу жюри?

Я два раза ответил «нет».

- Заявитель, ответчик, не возникло ли у вас желания заключить мировое соглашение до начала процесса?

Я опять два раза ответил «нет». Шум в зале усилился, я оглянулся и увидел, что некоторые держали плакаты вроде «Защитим права человека и его тело от любых посягательств!», или даже просто «Не позволим!».

Судья предоставил слово прокурору.

- Следствием был изучен иск мистера Джека Пинчера. подвергшегося словесному оскорблению и физическому болевому воздействию со стороны ответчика - мистера Джека Пинчера...

- Ваша честь, - не выдержал я. - Защита просит слова! - Судья разрешил.

- Прокурор неточно излагает события, – продолжал я. – Истец первый сказал мне «ну и морда», а я действовал уже в ответ. (Зал разразился смехом).

- Господин Прокурор, держитесь ближе к фактам, - попросил судья.

- Так вот, - продолжал прокурор, - судебно-медицинская экспертиза подтвердила наличие на теле истца, с правой стороны ниже пояса, следов энергичного ущемления.

- Ваша честь, - не выдержал опять я. - Защита просит слова! - Судья разрешил.

- На моем теле тоже есть такие следы!

Зал не мог сдержать хохота, и было видно, что и судья, и члены жюри с трудом сдерживали себя. Мне же было не до смеха.

Между тем, прокурор невозмутимо продолжал:

- Это совсем не смешно. К нам обратился мистер Джек Пинчер, который ищет защиты от мистера Джека Пинчера, потому что он не может с ним справиться сам. Он мог бы обратиться и в другие, несудебные инстанции, но он выбрал суд, хотя и знает, что единственное, что может сделать для него суд – это наказать обидчика. И значит, это именно то, что он хочет, а хочет он – освободить себя от функции самонаказующей стороны и превратить её в законную наказующую функцию суда. До сих пор суду не приходилось рассматривать подобного рода дела, и, наверное, суд и не должен этого делать. Но в данном случае мы решили, что не можем отказать этому уникальному просителю.

Зал разразился долгими аплодисментами, и я поймал себя на том, что аплодирую вместе со всеми. Дальнейшие процедурные выступления я уже и не слушал, и подключился опять уже тогда, когда судья начал зачитывать постановление:

- Жюри единогласно признало ответчика виновным, но учитывая особый характер его отношений с истцом, рекомендовало смягчить ему меру наказания. В результате суд постановляет:

1) Присудить ответчика к штрафу в размере 5000 долларов (судья сделал паузу, зал замер) в пользу истца (зал облегченно вздохнул).

2) Судебные издержки в размере 8765 долларов – ва счет ответчика.

Зал встретил это гробовым молчанием, и когда я вышел в холл, то увидел, что люди - знакомые и незнакомые – явно избегали смотреть на меня. Но тут из общей массы выделился один, который с улыбкой подошел ко мне и, не стесняясь, хлопнул меня по плечу. – Хай, Джек! – сказал он. – Меня зовут Джон, я совладелец компании «Джон энд Джон Паблишерс». Мне понравился твой нестандартный подход к своей непростой проблеме, и я хотел бы заключить с тобой контракт на написание книги обо всем этом. Аванс в сумме 30 тыс долларов могу выписать прямо сейчас.

Вернувшись домой, я первым делом направился к зеркалу, ожидая решительного объяснения. Каково же было моё удивление, когда тот, в зеркале, встретил меня широкой улыбкой, а потом подмигнул и сказал: - Не дрейфь, едем дальше...

Иосиф Бененсон

Октябрь 2009 г.