Saturday, July 23, 2011

Семейная астрология


Оптимистическая драма в 1 действии, 1 картине

Действующие лица:

Отец – отец семейства
Мать – жена отца, мать семейства
Сын – их сын, восемнадцати лет от роду

Действие происходит в городской квартире семьи среднего достатка. На сцене большая гостиная, две двери в другие комнаты. Сын полулежит на диване с книгой в руках, но глаза его устремлены в потолок. Появляется мать.

Мать: (подходя к сыну и присаживаясь рядом) О чем ты думаешь? Готова поспорить, что совсем не о твоем завтрашнем собеседовании в университете.
Сын: (не глядя на неё, кивает) Угу.
Мать: Тогда о чем же? (Сын не отвечает) Что читаешь? (Сын молча протягивает книгу, мать читает с обложки) «Крошка Цахес по прозванию Циннобер». Автор – Эрнст Теодор Амадей Гофман. О, сколько имен. Что-то старинное. О чем это?
Сын: Крошка Цахес – маленький зловредный уродец. А Гофман -  большой, талантливый, хороший человек. Выучился на юриста, но работу эту не любил и, когда только мог, занимался литературой и искусствами.
Мать: Понятно, ты опять за своё. Но, между прочим, Гофман – как раз хороший пример для тебя. Видишь, когда он не имел денег, занимался юриспруденцией. Так и тебе надо: получи диплом, найди хорошую работу, а в свободное время – пиши свои тома, рисуй картины.
Сын: Ага, ты мне это уже сто раз говорила.
Мать: А как не говорить, если сам не понимаешь. Задержался ты где-то в своём детско-юношеском мире, а уж пора бы и повзрослеть.
Сын: Я в этом не виноват.
Мать: Хха, а кто же, я что ли?
Сын: Я думаю, ты. Вот скажи: зачем ты меня раком родила? (Мать не отвечает, отводит глаза в сторону) Ведь я как раз такой, каким и должен быть по этому знаку зодиака.
Мать: (неуверенно) Ну, так уж получилось...
Сын: Получилось... Не верю я тебе! Ведь ты же рождена девой. Девой и осталась до наших дней. Всё у тебя всегда продумано, всё спланировано, и не могу я поверить, что ты могла пустить такое важное дело на самотек. Или ты и хотела, чтобы я был раком?
Мать: Нет, не хотела.
Сын: А кем ты хотела чтоб я был?
Мать: Ну, знаешь что! Не должна я посвящать тебя в подробности своей личной жизни, тем более, что это было уже давно. Что было – то было, и назад не вернешь.
Сын: Ну так и пожинай плоды. Не пойду я завтра на собеседование!
Мать: Ты с ума сошел!
Сын: Сказал не пойду - значит не пойду, ты меня не заставишь. Или же давай рассказывай всю твою историю. Я хочу всё знать.
Мать: (в замешательстве) А если расскажу, пойдешь?
Сын: Пойду.
Мать: И поступишь? Я знаю, ты, если захочешь, сможешь...
Сын: И поступлю.
Мать: И диплом получишь?
Сын: И диплом получу.
Мать: Но скажи, зачем тебе все это?
Сын: Книгу буду писать – оно и пригодится. (Замечает, что мать встревожена). Да ты не беспокойся, имена я все изменю, конечно.
Мать: Ну так и историю сам сочинишь, когда писать будешь.
Сын: Часто, что в жизни бывает - такого и не придумаешь.
Мать: А тебе-то откуда знать?
Сын: Читал об этом. Да и по твоему лицу сейчас вижу – что-то интересное там у тебя.

Хлопает входная дверь, и в комнату входит отец.

Отец: О чем беседуем?
Мать: Да вот, сыну завтра на собеседование.
Отец: Да-да, я к вам присоединюсь, но сначала приму ванну. (Уходит)
Мать: Ну так слушай. Может оно так и к лучшему.
Сын: Тем более. Давай.
Мать: Так вот, прав ты: всё я спланировала, гороскопы рассчитала, соединение планет проверила, пол ребенка вычислила, хотела, чтобы ты львом родился. И всё получалось хорошо: отец – стрелец, мать – дева, куда уж лучше.
Сын: Отец – стрелец? Он же козерог!
Мать: Козерог... Вышла бы я замуж за козерога! Козел, хоть и горный - он и есть козел. Я за стрельца выходила. И уже уговорила его, что нам нужен ребенок, и мы уже стали ждать, когда можно будет начать дни отсчитывать. А тут понадобилась ему копия свидетельства о рождении, пошел он в ЗАГС и возвращается оттуда сам не свой.
Сын: Ну?
Мать: В чем дело, спрашиваю? Смотри, говорит, и показывает копию свидетельства: у меня день рождения теперь 22 декабря, а не 21-го. Я им говорю: как же так? Извиняются, говорят, канцелярский работник тогда ошибочно списал дату из соседней строки. Мы понимаем, говорят, вам придется менять многие документы, паспорт менять, но еще раз приносим свои глубокие извинения. А я им: что мне ваши извинения, если мне, может быть, придется жену менять!
Сын: Это еще почему?
Мать: Потому что 21 декабря это еще стрелец, а 22-е уже козерог. И как он это сказал, я чуть в обморок не упала. Все мои расчеты к черту, и вообще я не хотела бы иметь ребенка от козерога.
Сын: Дааа, мать... Ну и что дальше?
Мать: Я была в полном смятении, отец это видел и вел себя осторожно, лишних разговоров не заводил. А за мной давно ухаживал один водолей.
Сын: Пожарник, что ли, или метеоролог?
Мать: Да нет, метеорологов называют не водолеями, а ветродуями. Этот был водолеем по зодиаку. Такой здоровенный, красивый, настоящий яйцебык.
Сын: А что это такое?
Мать: Не знаю. И никто не знает. А слово такое есть, и мне кажется, очень подходит. Тренером по боксу он был. Ну, водолей - тоже не шоколад, но мне тогда казалось – всё лучше, чем козерог. И как-то, не знаю, инстинктивно, или импульсивно – но я решила подстраховаться и подпустила его к себе. Совершенно неожиданно для него.
Сын: (пораженный) Ну, мааать...
Мать: Да, сынок. И вскоре забеременела. И водолея от себя сразу отстранила, он мне не понравился.
Сын: Отцу сказала?
Мать: Что забеременела – сказала. Про водолея – нет.
Сын: Так что, мой отец – водолей?
Мать: Нет-нет, твой отец – это твой отец. Но я была в неведении вплоть до твоего рождения, ты выглядел как маленькая сморщенная копия отца. Вот ведь как получилось: в обычной жизни яйцебык мог бы одним ударом уложить козерога, но там... ты понимаешь, козерог оказался сильней. И я догадалась: значит он - настоящий лев, хоть и из другого созвездия.
Сын: А как же я?
Мать: От всех этих волнений я не доносила тебя две недели, и вместо львов ты попал в раки. Но ты не огорчайся: это ведь не от планет, а от моей глупости. Значит, по существу ты все-таки лев. Только тебе еще предстоит это доказать.
Сын: (Улыбаясь) Спасибо, мать. Я понял тебя.

Входит отец.

Отец: Удачный день. Я не хотел говорить вам заранее, держал в секрете: я сделал изобретение.
Сын: Что изобрел?
Отец: Гороскоп. (Мать и сын смеются)
Мать: Разыграл нас...
Отец: Я всерьез. Есть телескоп, есть микроскоп, а это – гороскоп. Прибор для просвечивания горных пород. Сегодня испытали. Берет на глубину до двух километров.
Сын: Ну, отец, ты орел!
Мать: Нет, он лев.

Занавес

Иосиф Бененсон
23 июля 2011 г.

Wednesday, July 20, 2011

Точка зрения


Президент компании уселся поудобнее в своем кресле, оглядел присутствующих, подождал, пока смолкнут разговоры, и начал совещание.

- Я созвал вас сегодня в момент, весьма ответственный для нашей компании, для всех нас. Конкуренты наступают на пятки, финансовый кризис стесняет наши возможности. В меморандуме, разосланном вам накануне, я изложил свое видение преодоления текущих трудностей. Сегодня я хочу попросить каждого из вас изложить свою точку зрения по данному вопросу.

- Я понимаю – все очень напряжены, так же, как и я сам. И чтобы обсуждение было более непринужденным, я позволю себе несколько разрядить обстановку известной шуткой... не шуткой, а, скорее, рассуждением на тему о том, что такое точка зрения. (Президент включил проектор). Посмотрите на этот плакат: область знаний каждого человека может быть представлена в виде круга.

 
- Внутри круга – знания, снаружи – незнаемое. Чем больше радиус круга знаний, тем больше длина окружности соприкосновения с незнаемым. Помните, Сократ (или Демокрит) сказал на склоне лет: «Я знаю, что я ничего не знаю».

- Чем меньше радиус круга знаний, тем меньше длина окружности соприкосновения с незнаемым. При дальнейшем уменьшении радиуса круг сжимается в точку. Это и есть то, что называется точкой зрения. Ну, а теперь я прошу каждого из вас изложить свою точку зрения по рассматриваому вопросу.

Воцарилась гробовая тишина. Слышно было только, как где-то за окном, вдалеке, пролетает самолет.

- Так что, никто не имеет своей точки зрения? – спросил президент. - Поднимите руку все, у кого её нет.

Поднялся лес рук. Президент повернулся к секретарше и невозмутимо произнес: - Перепишите фамилии. Будем увольнять.

Руки мгновенно опустились. Несколько секунд было тихо, потом раздался всеобщий смех. Президент довольно улыбнулся. На этом фоне внезапно поднялась рука желающего выступить, и все взоры устремились к нему.

- У меня есть точка зрения, - сказал тот. – И какова же она? – спросил президент. – Вы сказали, что при уменьшении радиуса знаний окружность сжимается в точку, - продолжал говоривший, - но вы не сказали, что это ноль. Вы ничего не сказали о размере точки. Я, как вы знаете, являюсь специалистом по микрочипам. Так вот, на сегодняший день все мои знания можно записать в кубик со стороной 600 микрон. Для невооруженного глаза это выглядит, как точка.

- И что же эта ваша точка зрения может нам предложить? – спросил президент. – А надо вспомнить Ходжу Насреддина, - ответил говоривший, - который однажы шел мимо пруда, в котором тонул и просил о помощи старый человек. А другой, на берегу, протягивал ему руку и повторял: - Давай, давай, - но старик не реагировал. – Кто он? – спросил Ходжа Насреддин. – Ростовщик, - был ответ. Тогда Насреддин протянул тонущему свою руку, сказав – На!, - и тот мгновенно вцепился в неё.

- Понятно, - засмеялся президент, - спасибо вам. Итак, я предлагаю присутствующим высказаться по сегодняшней повестке дня, и, думаю, никто не упустит такой возможности. А вас – он посмотрел на рассказчика – на ближайшем совете директоров я хочу рекомендовать на должность вице-президента, не возражаете? Ну, теперь можно начинать.

Иосиф Бененсон
20 июля 2011 г.

Tuesday, July 12, 2011

Фанские горы: необычный поход


Немногим приходилось бывать в Фанских горах, место это удаленное и глухое, в западной части горных массивов Таджикистана. Но слышать о Фанских горах могли и люди, чьи интересы не пересекались с горным туризмом или альпинизмом. Потому что в 1976 году там побывал знаменитый бард Юрий Визбор (который был еще и литератором, и киноартистом, ну и альпинистом). И будучи там, он сочинил песню, начинавшуюся словами «Я сердце оставил в Фанских горах...», которую исполнял потом и перед широкой аудиторией. Благодарная горно-туристско-альпинистская братия, которая до сих пор исполняет песни Визбора у походных костров и на городских вечеринках, установила в 2008 году вот эту памятную доску. Она приделана прямо к скале на территории альплагеря «Вертикаль-Алаудин» в Фанских горах. 

 
Мне тоже пришлось побывать в тех местах, но несколько раньше, в 1969 году, когда там еще не было альплагеря, да и туристов/альпинистов было совсем мало. Я не оставил там своего сердца, и, слава богу, не оставил и ничего другого. Но я взял Фанские горы с собой, они всегда в моей памяти и на фотографиях. Прежде чем я продолжу свой рассказ, послушайте, пожалуйста, прекрасное исполнение Визбора и посмотрите виды Фанских гор.

Мне захотелось туда, как только я увидел несколько снимков в очередном номере журнала «Турист». Это было что-то другое, отличное от того, что приходилось видеть на Кавказе или в горах Тянь-Шаня. Растительности почти нет, но зато разноцветные скалы, остроконечные, как сахарные головы, вершины, укороченные, но резко приподнятые, так называемые «висячие» долины. Время на подготовку к лету ещё было, но была и одна трудность.

Вот уже два года, как мы с Галей  брали с собой в походы нашего сына Володю, и в этот раз мы тоже не собирались оставлять его дома. (Галя - это моя жена, я писал о ней в этом же блоге, в рассказе о самодеятельной опере). Володе было уже девять лет, и вот как он выглядел рядом с мальчиком-таджиком, уже потом, в Фанских горах. 

 
Вообще, поездка с детьми в горы – не редкость, альпинисты сегодня выезжают прямо семьями. Но они оставляют детей в базовом лагере, дежурят с ними по очереди, в то время как остальные идут на восхождение. У горных же туристов другая работа: это постоянное движение вперед, по долинам, ледникам, через перевалы, и детей оставить негде и не с кем, они должны идти вместе с родителями.

Но ни в плановую, ни в самодеятельную группу никто с ребенком не возьмет. Поэтому надо организовывать свою группу, т.е. еще одну-две семьи со сходным составом по возрасту детей и родителей. У нас таких постоянных знакомых не было, а поиск через турклуб тоже не давал результатов.

Между прочим, на Кавказе проблема решалась просто – мы туда спокойно ходили втроём, потому что кавказкие перевалы летом столь же многолюдны, как Бродвей в вечерние часы. Мы просто прибивались на подъеме к одной из плановых групп, а на спуске, на ледниках помогали потом инструктору справляться с большой группой, в которой обычно бывало немало новичков. Но здесь этот номер не проходил, в Фанских горах тогда таких маршрутов не было, вернее, не было в тех местах, куда мы хотели попасть.

Вскоре к нам решила присоединиться моя двоюродная сестра Элла, она недавно окончила институт и уже имела опыт горных походов. Нас стало четверо, но этого, конечно, было недостаточно. Нужны были мужчины. И тут я познакомился с вузовским преподавателем из Чебоксар. Чтобы попасть в Фанские горы, он решил повести туда группу студентов, человек 10-12, девушек больше, чем юношей. Им было лет по девятнадцать, а преподаватель был постарше меня, человек мягко-интеллигентный. Он, видимо, почувствовал, что от нас может быть определенная польза, и кроме того, у нас была отличная карта хребтов и перевалов района. В общем, сговорились.

Встретились в Душанбе и поехали на автобусе вглубь гор по шоссе Душанбе – Ленинабад (сегодня он зовется Худжанд). На редких остановках нас встречали толпы местной молодежи мужского пола, пришедшей просто поглазеть на автобус, точно так же, как когда-то жители малых городов России приходили к проносящемуся мимо скорому поезду. Сошли в устье речки Пасруд, надели рюкзаки и – с богом, вверх по ущелью. В володином рюкзачке – наша палатка.

Ущелье иногда сужалось, вот как здесь,

 
а иногда и расширялось в зеленую долину с кишлаком:

 
На следующий день пришли в район Алаудинских озер. Глядя на эти места, можно вполне понять чувства, охватившие Юрия Визбора.






Наутро пошли на перевал, он был несложный, без снега, но лезть все равно высоко, перепад высот около километра. Студенты шли впереди, мы замыкали. Примерно в середине подъема пошел моросящий дождь, группа разбрелась и сбилась с тропы. Под ногами оказалась шиферная плитка, да ещё теперь и влажная, представляете, что это? Постоянная пробуксовка, шаг вперед, два шага назад. Студенты-мальчики ушли вперед и пропали из виду, студенты-девочки выбивались из сил и падали. Мы помогали им вставать, подбадривали и следили, чтобы никто не отстал.

Я всё время посматривал вверх, ожидая, что вот-вот покажутся мальчики, которые, достигнув гребня, оставят там свои рюкзаки и спустятся на помощь девочкам. Так обычно и бывает в походах. Но этого не произошло. Когда мы поднялись наверх, то застали такую картину: мальчики поставили палатку, залезли в неё и бренчат на гитаре. Они даже не высунулись навстречу своим сокурсницам. Я полагал, что преподаватель сделает им выволочку, или, по крайней мере, объяснится со мной. Но и этого не произошло.

Вот такой сюрприз. Мы рассчитывали на помощь молодёжи (при необходимости), но это оказалась не спаянная туристская группа, а сброд с безвольным руководителем. Однако, размышлять долго было некогда, надо было спускаться туда, где располагалась следующая достопримечательность нашего маршрута – Куликалонская котловина. Вот она, наконец, открылась впереди, внизу:

 
Вот она же, теперь поближе. Объяснять здесь ничего не надо, и так всё видно. Скажу только, что невысокие деревья – здесь, и на других снимках – это арча, горный можжевельник. Стволы у большинства деревьев закручены винтом, отчего – не знаю, может быть от сильных ветров. 

 
А на следущем снимке видна наша палатка, которую мы поставили в тенечке, под арчой. Володя, если всмотреться, занимается костром.

 
За обедом мы обсуждали неадекватное поведение наших попутчиков, а к вечеру к нам явился преподаватель, и сообщил, что они решили изменить дальнейший маршрут, и обсуждению это уже не подлежит: если мы согласны, то идем с ними, если нет – они пойдут без нас. Здорово, не правда ли?

Наш путь должен был проходить через другую жемчужину Фанских гор – узкое ущелье Зиндон, с красивыми скалами и озерами, которые сейчас мелькали перед вами в ролике Визбора. И чебоксарцы отказывались от этого в пользу более длинного, неинтересного, но, возможно, более безопасного пути. Что было делать? Посовещавшись, мы заключили, что инцидент на перевале пошел нам на пользу: мы поняли, что проку от них всё равно не будет, и решили стоять на своём.

Утром мы сначала дали им уйти. С глаз долой. А потом сами спокойно отправились в путь. Вот она, наша бравая команда:

 
Но с этого момента во мне поселилась тревога, которую я скрывал от остальных: как мы сумеем сделать в таком составе остальную часть маршрута? Пока что идем дальше.

Куликалонская котловина – тоже «висячая», т.е. расположена на большой высоте. Оттуда идет крутой сброс. При движении вниз и по хорошей тропе это не трудно.

 
А вот мы уже внизу и нагоняем местного жителя с ишаком. Значит, селение недалеко.

 
Здесь сопровождающая нас речка Артучь проходит через неширокий просвет между скалами  - «ворота Артучь».

 И вскоре кишлак Рудаки.

 
Кажется, сейчас этот кишлак называют по-другому, но именно здесь находится мавзолей великого таджикско-персидского поэта Рудаки. В целях верификации авторства этой фотографии на дорожке стоит моя кузина Элла.

 
Ну, что надо первым делом сделать? Конечно, же поесть. Меню – горячий зеленый чай и лепешки. А стол, на который взбираются посетители для приема пищи, они называют крават. Всё правильно.

 
Вторым по важности делом было посещение почты. Там нас ждала посылка с продуктами на вторую неделю пути, которую мы заблаговременно послали сами себе из дому. Когда мы разбирали посылку и раскладывали всё по рюкзакам, во дворе появилась красивая, рослая таджичка с ведром на голове. Она шла спокойно и ровно, не придерживая ведро руками. Увидев нас, остановилась. Я недоверчиво спросил: - неужели с водой? - Она улыбнулась и молча, коротким кивком отправила звонкий шлепок воды прямо к моим ногам. То ли от удивления, то ли от смущения я не сообразил её сфотографировать, о чем жалею до сих пор.

Свою палатку мы поставили несколько выше селения, там, где рано утром будет останавливаться грузовик-автобус, идущий в сторону Зиндона. Я остался в палатке, в то время как остальные трое отправились куда-то в сад за абрикосами. Тревожные мысли не покидали меня. Зиндон, Зиндон... Заветная цель, и звучит красиво. В то же время по-таджикски Зиндон означает тюрьма. Понятно, почему: тесное ущелье. Но все-таки тюрьма. Страшновато. Уж не вернуться ли, пока не поздно?

Я перебрал в уме всех троих отсутствующих: все люди надежные и опытные. Включая ребенка, который достаточно смел и в то же время никуда зря не полезет. Разве что суммарная физическая сила коллектива недостаточна. Но зато есть взвешенность, осторожность и никаких глупостей.

Я не зря заговорил о глупостях. В горах много опасностей: камнепады, снежные лавины, бурные потоки, трещины в ледниках. Но достаточно просто подвернуть ногу на камне, и активный участник похода превращается в тяжелую ношу. На нужной нам остановке вместе с нами сошли двое молодых ребят с рюкзаками. Русские. По виду и манерам – студенты. - Очень кстати, - подумал я, хорошо бы с ними соединиться, - но они на нас даже не взглянули и быстро удалились. Потом, часа через два пути мы их догнали. Они сидели прямо на тропе, что-то жевали всухомятку и пропустили нас опять без единого слова.

К концу дня, на озере Малое Алло, первом в ущелье Зиндон, мы оказались почти одновременно. Их палатку мы из-за кустов не видели, но их самих слышали хорошо, а иногда и видели. Они отправились на поиски сушняка для костра, громко переговариваясь (что в горах не принято), прыгая с камня на камень (чего не следует делать без особой нужды) и залезая на осыпи (чего вообще не следует делать).

Утром мы, как всегда, встали рано, быстро позавтракали и собрались уходить. И тут появился один из тех двух, и произнес первую за все время фразу: - А вы, оказывается, мобильны! – Похвалил, значит. А потом попросил йоду и бинта. Всё было ясно без слов. Больше мы их в горах не видели.

На этой фотографии вы видите упомянутое озеро Малое Алло, маленькое, с кристалльно-чистой проточной водой. Алло по-таджикски означает уединенное. 

 
Но вся картина лучше видна на следующем снимке, сделанном позже с более высокой точки – взгляд назад. Видите небольшой треугольник озера? 


Далее надо было преодолеть древнюю морену,

 
потом завал больших камней,

 
И вот, наконец, главный сувенир - озеро Большое Алло.

 
Вот еще один снимок, где лучше видно отражение скал в воде.

 
Здесь мы заночевали, хотя прошли и не так много. Было очень важно, чтобы никто не переутомился.

Обходить озеро надо было слева, по узкой каменистой полке у самой воды. И вот что нам открылось:

 
Вот как раз туда, к виднеющимся вдали снегам, и лежал наш путь. Но не сразу. Опять очень короткий переход до озера Верхнее Алло. Прихватили с собой сушняка для костра, потому что там уже нет никакой растительности. Озерко, как видите, совсем маленькое, но на кашу и чай хватило.

 
Опять встали рано. Впереди самый трудный день. А что видим впереди? Через час пути вот это:

 
Оглянулись назад, а там - вся прекрасная панорама. В самом низу, вдалеке – Большое Алло, повыше – Верхнее Алло. А в ближайшем правом углу, между камушков сидим мы.

 
Теперь, как говорят, дело за малым – взять перевал. Вот он, открылся нам примерно через час, и бравая троица уже начинает подъем.

 
Первал называется Двойной, южное седло. Высота 4260 м над уровнем моря. Уклон, там, где, видите, начинается покруче – 25 градусов. Перевальная точка хорошо видна и кажется очень близкой, но это обманчиво. На самом деле её, собственно, еще и не видно.

Снег был довольно глубокий, и я пошел впереди, чтобы топтать тропу. Ну, не тропу, конечно, а продавливать следы. Остальные шли за мной след в след. Погода хорошая, но через полчаса я почувствовал, что устал. В нормальной группе идущие впереди периодически сменяют друг друга, но здесь сменить меня было некому. Остановился, чтобы передохнуть, оглядел свою команду – всё в порядке, все спокойны и дышат ровно. А мне что делать? Часто отдыхать – далеко не уйдешь. И тут мне пришла в голову идея: пойду на четвереньках. На равнине это не получилось бы, а здесь уклон, то, что надо. Я надел на руки кеды и заработал всеми четырьмя конечностями.

Отдыхал очень редко, на часы не смотрел – какой прок? Работал как машина, не глядя вперед, и так увлекся, что в один прекрасный момент вдруг нырнул куда-то головой вперед. Посмотрите на фотографию, и вы поймете, что это было.

 
Это была перевальная седловина, на которой ветром надуло снеговой бруствер. Через него-то я и перелетел. Мои попутчики внезапно потеряли меня из виду и стали тревожно окликать, но вскоре все прояснилось. Их лица сейчас обращены на величественную панораму Фанских гор, открывшуюся нам с перевала.

 
И я не мог отказать себе в удовольствии попасть в этот кадр.

Но сидеть долго было нельзя, ноги промокли, можно замерзнуть. Надо было быстро спускаться, а противоположный склон был еще круче и был весь покрыт снегом. Местами под ним угадывались камни. Никакой тропы, никаких следов. Начать шагом выписывать серпантин – только устанешь и потеряешь время.

И поэтому – прямо вниз, по градиенту, где скользя, где вперебежку. Это требовало большого напряжения, но у нас получалось. Однако, примерно через час я заметил, что все начали выдыхаться, и с нетерпением поглядывал вперед: нам надо было добраться до первой травы. И вот она, наконец, эта крохотная лужайка. Дальше не пойдём: опасностей там меньше, но и сил почти не осталось, а это еще хуже

Солнце стояло еще высоко, так что носки наши к вечеру были уже совсем сухие.

Наутро мы спустились до торной тропы и резво зашагали вниз. Вскоре показалась туристская группа, шедшая нам навстречу. Человек пятнадцать, молодежь, с инструктором во главе. Поднимаются, пыхтят под своими рюкзаками. Ишачки. И я заранее знаю, что сейчас на уме у новичков (сам таким был): не дойду, здесь и умру. И заранее знаю, что не умрут и станут потом совсем другими людьми.

На нас они никакого внимания вначале не обратили – шляются тут всякие. Но потом всё же остановились и спросили, откуда мы. Мы ответили: с Двойного.  Они смерили нас явно недоверчивыми взглядами, а мы продолжали: увидите там на снегу наши следы. Других нет. 

Тут лица у многих просветлели. Их, конечно, предупреждали о трудностях похода, а тут, оказывается, тётки и еще детский сад там разгуливают. Мы пожелали им счастливого пути и вскоре пришли к озеру Искандер-Куль, конечному пункту этого необычного, но благополучно завершившегося горного похода.


Потом мы посетили Самарканд, Бухару, Хиву, но именно эта, горная часть нашего путешествия оставила наиболее яркие воспоминания.

Иосиф Бененсон
12 июля 2011 г.