Техника безопасности в универе

Для человека молодого в названии этого рассказа нет ничего странного. Человек постарше может слегка запнуться на слове «универ», но, скорей всего, и он уже знает, что «универ» - это университет, так же как «преп» - это преподаватель, а «комп» - компьютер. Человек постарше знает также, что девяносто пять процентов сегодняшних универов – это то же самое, что в его время называлось более скромным термином «институт». И раз так, то и сегодня во многих универах, как раньше в институтах, изучают дисциплину под названием «Техника безопасности», или, может быть, «Охрана труда», а то и «Охрана труда и окружающей среды».

В моё время дисциплина эта была, конечно, не такой сложной, как скажем, сопромат, про который говорили: сдал сопромат – можно жениться. Она представляла собой набор простых, и, в общем-то, разумных правил, как вести себя на производстве, на стройке, в лаборатории, при пожаре и так далее, чтобы не покалечиться самому и не навредить другим. Но сдача экзамена могла представлять неожиданные трудности, как это было, например, в институте, где я учился: преподаватель требовал отвечать на вопросы слово в слово, как он говорил на лекциях. Он читал один и тот же курс из года в год и знал его наизусть, и не дай бог, если вы просто поменяли местами два слова (что в русском языке допускается без изменения смысла) – он вас поправит, и пятерки уже не видать. И хотя некоторые его формулировки были великолепны (например, на вопрос, что есть пожар, следовало отвечать: пожар есть возгорание предметов, огню не предназначенных), выучить всё наизусть было мало кому под силу, и поэтому сам экзамен представлял для студента серьезную опасность: получишь тройку – лишишься стипендии, которая для многих была единственным источником существования.

Но раз есть опасность, должна быть и ...что? Правильно, техника безопасности. Когда подошло время нашему курсу сдавать экзамен, нас подробно просветили на этот счет товарищи с предыдущего курса:

1)      отвечать надо только по шпаргалкам, содержащим аккуратно записанный текст лекций;

2)      зачитывть текст надо без какой-либо отсебятины; как говорят, шаг вправо, шаг влево – расстрел;

3)      экзаменационные билеты каждый год одни и те же, то есть каждому номеру соответствуют определенные, не изменяющиеся вопросы;

4)      надо изготовить  по крайней мере два комплекта шпаргалок;

5)      в экзаменационной комнате обычно сидят и готовятся от четырех до шести человек; первыми заходят двое, тянут билеты, громко зачитывают их номера, садятся за стол и, вроде бы, начинают готовиться;

6)      те, кто за дверью, слышат номера, снабжают нужными шпаргалками следующих двух, которые, усевшись за стол для подготовки, передают их двум первым, а сами ждут своих шпаргалок.

Дальнейший процесс понятен, всё шло гладко и только однажды был небольшой сбой, когда рядом с преподавателем очутился один из наших отличников, который никогда не пользовался шпаргалками - сама мысль об этом была ему глубоко противна. Он долго не мог начать читать написанный не им текст, сильно покраснел, и на лице преподавателя выразилось недоумение. К счастью, припадок стыда на этом прекратился.

Вообще, шпаргалки – это хорошо известный элемент техники безопасности в универе. На них можно, конечно, и погореть, и поэтому они используются только в тех случаях, когда вероятность погореть без них ещё выше. Но в нашей группе был один большой артист этого дела, который сдавал по шпаргалкам все экзамены, и без единой осечки. Собственно, шпаргалок он не писал. Он ходил на лекции и аккуратно их записывал в тонкой школьной тетради в клетку, всего двенадцать листов, причем в один ряд клеток уписывал две строки мелким каллиграфическим почерком. Обычно, лекция занимала у него около половины страницы, и весь семестр, а иногда и весь курс по какому-либо предмету умещался в одной тетради. Все мы видели эти его тетрадки, видели, как на экзамене он умел быстрым движением вынимать их из бокового кармана пиджака и наощупь открывать нужную страницу, а потом незаметно списывать с колен или прямо со стола, прикрывая тетрадку рукавом.

Но к концу обучения, на пятом курсе, нас ожидал экзамен по главному предмету, как бы суммировавшему всё, что мы изучали до этого: «Проектирование судов» (в смысле – кораблей). И наши добросовестные «старорежимные» преподаватели считали своим долгом предотвратить любую попытку списывания. Экзамен проходил в большой лекционной аудитории, запускали туда сразу всю группу, которая рассаживалась ряда с чевертого и выше. Двое экзаменаторов располагались за столом у доски, и каждый опрашивал двух студентов, один из которых готовился и отвечал стоя у доски, а второй садился рядом с преподавателем, записывая ответы на маркированных листах бумаги. Преподаватели сидели чуть наискось, повернувшись друг к другу, и каждый всегда мог наблюдать за всеми четырьмя студентами.

Естественно, все сидящие в зале с нетерпением ожидали появления на сцене нашего Большого Артиста, и он не заставил себя долго ждать, выбрав место рядом с преподавателем. Несколько минут он внимательно читал свой билет, затем, услышав, что оба преподавателя обратились к стоявшим у доски, мгновенно достал тетрадку и положил её под чистые листы бумаги перед собой. Затем он сделал вид, что поправляет бумагу, засунув под неё ладони, и при этом сумел открыть нужную страницу. Дальше все было гениально просто: он положил один лист чистой бумаги над другим, оставив между ними зазор порядка одного миллиметра, и аккуратно перемещая оба листа вниз, начал спокойно списывать строку за строкой буквально под носом у преподавателя.

Прошло не так уж и много лет после окончания института, как я услышал, что наш артист уже стал доктором наук. И меня это совершенно не удивило, так же как и не удивляют сегодняшние разоблачения компилированных диссертаций высокопоставленных правительственных чиновников – это люди того же беспринципного и жульнического склада. Сегодня против них появились компьютерные программы для сличения текстов и скрупулезные блоггеры, создающие новый фронт техники безопасности - для защиты науки, образования, а также и морали. И дай бог им успехов.

Иосиф Бененсон

4 апреля 2013 г.